ЧАСТЬ   ПЕРВАЯ:

ОТ  ЭРРОУХЕД   СПРИНГС  К  АНТИОХИИ

1

НИКОГДА НЕ ГОВОРИ «НИКОГДА»

Ни я, ни вы не были никогда в своей жизни свидетелями такого массового обращения в Святое Православие, — сказал митрополит Фи­липп Салиба, начиная свою проповедь в соборе Св. Николая в Лос-Анджелесе февральским утром 1987 года.

По правде говоря, это был полдень. Вместе с рукоположением шестидесяти из нас в диаконство и священство, а также принятием в члены Церкви около двухсот мирян, служмирянба продолжалась около четырех часов!

Духовенство и активисты из прибыли со всей Северной Америки, чтобы увидеть это собы­тие. Друзья и знакомые собрались вместе, чтобы принять в нем участие. На последовавшем за служ­бой банкете присутствовал и выступил с речью епископ Максимос, возглавляющий Питсбургскую епархию Греческой Православной Церкви.

Празднество продолжалось целую неделю. Принятие новых членов и посвящения начались за неделю до этого, 8 февраля, в церкви Св. Михаила в пригороде Лос-Анджелеса Ван-Нуйс. Те, кто должен был быть рукоположен в священники в этот день, 15 февраля, были посвящены в диаконы неделей раньше. В Православной Церкви нельзя перейти из мирян в священство за один шаг.

— На прошлой неделе я сказал евангеликам:

Добро пожаловать домой! — продолжал архиепи­скоп. — Сегодня я говорю: Прииди домой, Амери­ка. Вернись к вере Петра и Павла!

Я смотрел через обширное пространство алта­ря на собор и в глаза тех шестидесяти, кто, подоб­но мне, только что удостоился чести посвящения в духовный сан. Еще чувствовался запах ладана после совершения божественной литургии и свечи в огромном мраморном алтаре по-прежнему горели.

У многих православных священников, проде­лавших огромный путь, чтобы принять участие в торжестве, были слезы на глазах, также как и у многих новопринятых в Церковь.

— Наши отцы принесли православие в Амери­ку, — сказал старый священник Джеймс Мина о своих предках — арабских христианах. Потом он улыбнулся и добавил: — Теперь ваша очередь при­вести Америку к Православию.

Почему Америка должна нуждаться в право­славном христианстве или хотя бы в малой мере интересоваться им? Оно так старо, так чуждо, так «кафолично», так сложно.

И еще более интересный вопрос: что могло так захватить две тысячи верующих в Библию, искуп­ленных Кровью Христа, проповедующих Еванге­лие, всю жизнь исповедующих свою веру евангели­ческих протестантов, которые ринулись в объятия этой православной веры с таким энтузиазмом? Яв­ляется ли это новой формой религиозного мяте­жа? Оказались ли по непонятной причине энергич­ные и исполненные Духа христиане на ложном пути безжизненного, очерствелого, ритуального мрака? Или, того хуже, не есть ли это одна из тон­ких уловок врага?

Те из нас, кто участвовал в этом необычном пу­тешествии, встретились в "Студенческом кресто­вом походе в поисках Христа". Хотя мы были деть­ми пятидесятых годов, но в то же время в нас предчувствовались, по-видимому, грядущие бур­ные шестидесятые: мы были разочарованы или, лучше сказать, неудовлетворенны своим церковным положением, которое воспринимали как скучное, сектантское американское христианство. Нам — порывистым, прямым, радикально настроенным, оптимистичным максималистам — не нравилась церковь в виде формальной организации, не нра­вилось и устройство общества, и мы надеялись из­менить их.

Это были великие дни! Мы не променяли бы их ни на что. Так же как ни на что не променяли бы то, чем обладаем теперь. Одно несомненно приве­ло нас к другому.

Брошенный вызов

С чего все начиналось?

— В Америке есть один кампус[1] , который вам, ребята, никогда не одолеть, — сказал мне мой приятель, бизнесмен, протестант, за ленчем в Чи­каго в конце 1965 года.

— Который? — поинтересовался я, уже решив для себя, что он будет у меня следующим.

— Нотр-Дам, — ухмыльнулся он.

— Держу пари, что мы справимся, — сказал я. Мы закончили еду за светским разговором и рас­прощались.

Я сразу же отправился домой и позвонил в офис капеллана в Саут Бенд.

— Я хотел бы увидеться с ним как можно ско­рее, — попросил я секретаря, представившись.

— Я записываю вас на девять часов завтра утром, — сообщила она, сверившись с расписа­нием.

— Хорошо, я приеду.

Вот такими мы были. Чем сильнее вызов, чем выше планка, тем больше нам это нравилось. И тем успешнее мы действовали. Я наскоро собрал чемодан, попрощался с женой и детьми, вырулил из нашей забитой снегом дороги в Эванстоне и взял курс на Аутер Драйв по направлению к Саут Бенд. Я остановился в мотеле, расположенном рядом с кампусом, молясь, чтобы двери Нотр-Дама как-ни­будь открылись для чужака.

Спустя несколько месяцев около двух с поло­виной тысяч студентов Нотр-Дам и соседнего с ним колледжа Св. Марии в течение двух вечеров подряд заполняли до отказа только что построен­ный Центр собраний кампуса, чтобы послушать Джона Брауна и Нью Фолк — нашу проповедни-ческо-концертную команду. Я обещал капеллану: "Мы приедем не с целью сделать из них протестан­тов, но чтобы побудить их к более глубокому еди­нению с Иисусом Христом". И я имел в виду имен­но это.

Отклик был потрясающим. В те дни мы распро­страняли карточки размером 3х5 дюймов и проси­ли ребят написать на них свое имя, если они мо­лились с нами об открытии их жизни для Христа. Подписалось более двухсот человек.

Итак, мы одолели Нотр-Дам.

Затем пришел черед Кэл Беркли. «Берклеев-ский блицкриг» — назвали мы его. Это было зимой 1966—67 учебного года. Мы решили, что с нас достаточно разъездов с общими проповедями. "Давайте ударим по кампусу и перетряхнем его до основания", — сказали мы друг другу. Сотни сту­дентов — студентов Беркли! — пожертвовали вре­менем ленча, чтобы услышать выступление Билли Грэма в греческом театре кампуса, состоявшееся после его встречи за завтраком с большим количе­ством представителей факультета. На следующее утро со ступеней Спраул Холла говорил Джон Браун и сумел буквально подавить критические за­мечания из толпы. Никто не решился бросить ему вызов и мы победили.

Хотя эти результаты не оправдали в полной мере наших надежд на Беркли, но по крайней мере мы вынудили радикалов сыграть на их собствен­ном поле и преуспели в том, что наметили.

Мы одновременно любили и ненавидели это за­нятие. Менталитет ударной группы — захваты­вающая вещь, но он может приводить и к глубоко­му разочарованию. Хотя мы продемонстрировали, как нам казалось, нечто похожее на дерзновение, которое мы видели у ранних христиан в книге Дея­ний, мы не приобрели ничего похожего на их ус­тойчивую внутреннюю силу. Большинство обяза­тельств, принятых во имя Христа, честно говоря, не выполнялось.

Наше растущее разочарование