Священник ВЯЧЕСЛАВ РУБСКИЙ
ПРАВОСЛАВИЕ - ПРОТЕСТАНТИЗМ
штрихи полемики
|
Христианский мир раздроблен. Это печальное обстоятельство удручает не только каждого, кто считает себя христианином, но и многих внешних по отношению к христианству людей. Данную апологию нельзя рассматривать как очередную оплеуху баптистам со стороны православных. Это – призыв к рассудительности, призыв к достойному ведению полемики. Данные суждения по материалам баптистских изданий и могут представлять интерес не только для баптистов, но и для самого широкого круга верующих. В настоящей работе затронуты лишь некоторые из дискуссионных тем православно-протестантской полемики. Цель её – сделать диалог менее односторонним и более полноценным. Надеюсь, что эта небольшая книга найдёт своего читателя как среди православных, так и среди протестантов, желающих знать, кроме собственных, ещё и другие мнения и суждения о самом главном и дорогом – о правой вере во Иисуса Христа.
|
|
"Есть люди, которые едва только послушают мудрых поучений, как уже сами начинают поучать других. Они делают то же самое, что и больной желудок, который тотчас извергает принятую пищу. Не подражай таким людям. Сначала хорошенько перевари в себе то, что ты услыхал, а не извергай прежде времени, - иначе выйдет настоящая блевотина, которая не может служить никому пищей". |
Эпиктет.
История всякого диалога завершается тогда, когда он превращается в монолог. В последнее время от созерцания христианских апологетических изданий создаётся впечатление, что между Православной и протестантской стороной это произошло. Похоже, что с некоторого времени одна из сторон принципиально перестала слышать вопросы и ответы другой. Речь идёт о протестантах.
Была эпоха полемики, продолжавшаяся до начала 90-х. Её свидетельством являются с Православной стороны издание книг Смолина, Варжанского, Боголюбова, Сквознякова, Вишневского и др. Со стороны протестантов книги подобные "Откуда всё это появилось" П.И. Рогозина, "Начатки учения" Одесской библейской школы и множество брошюр. Обе стороны писали предвзято, местами натянуто, почти без расчёта на инославного читателя. Писали, что называется, "для своих". Но за последнее десятилетие Православная сторона весьма повысила уровень своей апологетики. Появились книги диакона А. Кураева, архимандрита Амвросия (Юрасова), священников В. Чернышева, И. Ефимова, О. Стеняева и др. В ответ протестантская сторона избрала почти полное молчание.
Как ответную реакцию можно расценить позицию, к которой они пришли как во взгляде на различающие нас догматы, так и на христианское богословие вообще. Всё громче звучат призывы о межконфессиональной терпимости, единстве, общности веры, под которыми подразумевается лишь прекращение обсуждения разности богословия и путей богопознания с православной стороны. "Сохранить свободу религии… гораздо важнее, чем настаивание на каком-то богословском мнении…, – пишет Ричард Вурмбранд. - Споры о второстепенном не приносят пользы, и нам гораздо важнее объединиться единым фронтом против наступления атеизма" [1]. “Слово Божие не указывает, к какой именно церковной группировке должны принадлежать эти трое, собравшиеся во имя Его” [2]. На этом фоне отсутствие опровержения православного учения является с точки зрения протестантов скорее похвальным проявлением терпимости, чем слабостью апологетики. Заметим лишь, что эти и подобные им утверждения противоречат отношению Христа и апостолов к ересям (От. 2,6;15; 1Ин. 2,18-19; 2Тим. 4,3-4; 1Тим. 4,1-2; Тит. 1,9-2,1; 2Пет. 2,1-2; 3,16; Иуд. 17-19; Рим. 16,17-18).
И всё же Православие в глазах протестантов – ересь. А раз так, мы вправе попросить это аргументировать. Но, к сожалению, ныне аргументация протестантов чаще всего сводится к вышеупомянутым призывам. Крайне редки в последнем десятилетии книжные апологии протестантского богословия по отношению к православному. О причине нам остаётся предполагать: либо раньше протестанты были менее терпимы, либо теперь на более серьёзном уровне им нечего противопоставить и поэтому межконфессиональную полемику они воспринимают только как внутреннее обоснование неприятия православного учения. Итак, в плане Православно-протестантской книжной апологетики последняя сторона подчёркнуто пассивна. В то же время, Православие расценивается ими не иначе как гибельный путь. Если же несогласие с гибельным является пассивным, то такое несогласие само является гибельным. Не очевидно ли это?
Чрезмерная лояльность некоторых нынешних христианских движений вовсе не отражает ту апостольскую нетерпимость ко всякого рода еретическим примесям в христианстве, о которой нам говорит Писание: Всякий, преступающий учение Христово и не пребывающий в нём, не имеет Бога; пребывающий в учении Христовом имеет и Отца и Сына. Кто приходит к вам и не приносит сего учения, того не принимайте в дом и не приветствуйте его. Ибо приветствующий его участвует в злых делах его (2Ин. 9-11). О подобной же непримиримости повествует и св. Ириней епископ Лионский: “Сам Поликарп (епископ Смирнский) при встрече с Маркионом (еретиком), сказавшим ему: “Знаешь ли меня?”, отвечал: “Знаю первенца сатаны”. Такую осторожность имели апостолы и их ученики, чтобы даже в слове не иметь общения с кем-либо из тех, которые искажали истину, как и Павел сказал: “От еретика человека отступай после первого и второго вразумления, зная, что таковой развратился и согрешает, будучи самоосуждён” [3]. Именно осознание себя истинной Церковью Божией рождает твёрдое несогласие с тем, что ей противоречит.
С православной точки зрения, проповедующий здравие, не может не предупреждать о болезнях. Проповедующий истину, не может не говорить о её подмене. Не озлобленность и раздражение рождают полемику, а лишь желание указать на истину, устранить ошибочные суждения. Апостолы, благовествуя Евангелие, обличали и заблуждения. Не "просто Евангелие" было на устах их, но и непрестающие предостережения от всевозможных "околоевангельских" верований (2Ин.9-10; 2Пет.2,1; 1Тим.4,1; Рим.16,17-18; 1Кор.1,10 и др.)
Обличение искажений истины, таким образом, является как бы необходимой частью христианского учения, без которого оно становится беззащитным пред лицом различных примесей. Церковь Христова есть Церковь Истины, а в Истине не может быть плюрализма (тем более по вопросу о самой Истине). Проповедовать "просто Евангелие" невозможно по той простой причине, что в любом случае это будет проповедь своего прочтения Евангелия. Можно не соглашаться с чужой интерпретацией, но проповедовать сегодня о некоем общехристианском понимании Писания - ошибочно.
К сожалению, эта "терпимость" существует лишь на уровне печатной апологетики. Противоправославная агитация (прямая и косвенная) отнюдь не ослабела за последние годы. Только теперь предметом обличения становится не Православная Церковь как таковая, а то или иное её учение.
“Мы далеки от мысли порочить Православие как таковое, - учтиво уверяют баптисты, - памятуя о том, что православие породило в Российском народе великое богоискание. Из православия вышли первые благословенные проповедники евангельской истины: Михаил Ратушный, Иван Рябошапка, Ефим Цимбал, Модест Корф, Елизовета Черткова, Василий Пашков, Наталья Ливен и многие другие” [4]. Какая беспардонная вежливость! Православие рассматривается как утиль, из которого баптисты с благодарностью извлекли много пользы. Если так судить, то мы должны быть премного благодарны язычеству, за порождение великого богоискания, помня, что из него вышли первые христиане апостольских церквей, и многие отцы и учители Церкви такие как: Игнатий Богоносец, Поликарп Смирнский, Иустин Философ, Киприан Карфагенский, Дионисий Александрийский, Феофил Антиохийский и др. С тою же благодарностью следовало бы отнестись и к чародейству, ибо и из него также дарованы нам множество христиан (см. Деян. 19,19) и т.п.
В этом же ключе и следующая похвала: “Наряду с издавна проникшим в православие духом фарисейства (происходящим от главенствующей роли внешних форм богопочитания над внутренними), который ещё более усиливается в настоящее время в некоторых группах духовенства и прихожан, - в современной РПЦ уже есть определённое и увеличивающееся количество живых последователей Христовых” [5].
Иногда звучат справедливые упрёки, иногда – плоды недопонимания или претенциозности. Нас обвиняют в слабой политической и социальной активности, в слабом свидетельстве о Христе, тогда как их параллельная евангелизационная структура, изобилующая антиправославными выпадами, более всего делает православную проповедь неприемлемой. Даже человек, далёкий от религии, краем уха услышав стандартную протестантскую проповедь, невольно по ней формирует своё представление о христианстве. Взгляд на Церковь и её служение, преподанный ему протестантами, становится для него мерилом, которым он измеряет истинность и Православной Церкви. Поэтому не только удивителен, но и неслучаен феномен появления новой категории людей, называющих себя неверующими, однако, имеющими ряд богословских претензий в адрес Православной Церкви.
Подавляющее количество протестантских публикаций о Православии - это политический анализ влияния Церкви на общество. Влияние это всегда признается отрицательным или недостаточным. Поэтому богословскую оценку Православия найти ныне сложно.
Больно видеть откровенно антиправославные нотки в религиозных изданиях для детей. Например, прекрасно иллюстрированный "христианский журнал для семейного чтения" "Ноев ковчег" (№2 1999г.) на четырёх страницах поместил выразительный рассказ: "Верующий сын первосвященника". Красочное повествование о юном сыне первосвященника Агафония, который возымел неподдельную веру во Иисуса Христа и за это был мучен и казнён собственным отцом. В комнате пыток его допрашивали: "А скажи, любезный, почему ты оставил Православную Церковь и перешёл в еретики?… Жаль мне тебя, молодой человек, даже очень жаль, - сказал священник. – Но Священным Синодом и Православной Церковью постановлено, что за отвержение своей святыни находящийся в ней должен понести наказание. Верь в священную Православную Церковь и будешь иметь утешительную свободу. Юноша хотел закрыть уши от таких слов, но, почувствовав тяжесть цепей и боль скованных рук, отвернулся" [6]. На рисунках жестокие орудия пыток и православные священники с надменными лицами. Скажите, какое представление о Православной Церкви должно сложиться у подрастающего поколения баптистов, если с детства их воспитывают на рассказах, где Православие противопоставлено благочестию? Неслучайно, поэтому, детки атеистов всегда здороваются со священником на улице, а дети баптистов – нет. Видимо, не "просто Евангелие" в воспитании баптистских детишек сделало их такими.
У баптистов и для взрослых есть свои сказки про православных мракобесов. Их богословские публикации всё также пишутся "для своих". Православному трудно узнать своё учение или свою Церковь, когда их описывают протестантские богословы. Возмущение вызывает вовсе не то, что они с нами не согласны, а то, как они нас видят и изображают. Рассмотрим лишь некоторые цитаты из современных нам авторов. Оставляю все доводы и обвинения без полного ответа, т.к. все приводимые цитаты будут даны не с целью их опровержения, а единственно для того, чтобы указать на то, как нас видят и за что нас критикуют.
Так П.Д. Савченко в своём "Сравнительном богословии" излагает следующее: "Благочестивое стремление в служении старчества было парализовано византийской сотериологией, искавшей спасения не от власти греха, а от осуждения за жизнь во грехе" [7]. Вряд ли такое резюме сделал бы человек хотя бы отчасти знакомый с православным богословием. Православная мысль всегда утверждала прямо противоположное.
"При чтении Евангелия (в православном храме) нельзя стоять спиной к алтарю" [8] – с ноткой возмущения констатирует Савченко. Здесь как минимум дезинформированность автора. Вообще, это дело храмовых традиций, но в большинстве храмов, ни один праздник или воскресное богослужение не проходят без чтения Евангелия спиной к алтарю, лицом к людям. Самые нерадивые прихожане об этом знают, протестантский богослов этого не знает!
Также несведущ он и в православном богословии, которое излагает. "Епитимья – наказание. Мера духовного наказания" [9], – пишет Савченко. Да, он был бы прав, если бы писал о католичестве. Но когда речь идёт о православном богословии, не лучше ли заглянуть хотя бы в школьный катехизис и прочесть о том, как православные понимают епитимью? "Епитимья имеет исправительный, врачебный, воспитательный характер, это врачевство грехов, преодоление греховных привычек и пороков" [10]. И в катехизисе митрополита Филарета (Дроздова), - единственной книге, которую цитирует автор, в 352-ом параграфе об епитимьи написано также: "Святая Церковь употребляет особое средство для очищения и умиротворения совести покаявшегося грешника — епитимию." (Подробнее об этом же см. параграф 353.) Поленился автор прочесть даже то, что у него лежало на столе. О каком сравнительном богословии здесь может идти речь?
У других богословов те же проблемы. Так, магистр богословия Сергей Викторович Санников допускает всё те же, и даже ещё более грубые искажения православного учения. Он утверждает, что в Православной Церкви "В настоящее время крестное знамение приобрело характер молитвы. Считается, что достаточно осенить себя и пищу крестным знамением, и молитву над ней можно не совершать" [11]. Так в Православии не мыслит, думаю, никто. По крайней мере, с таким оригинальным толкованием крестного знамения я встретился впервые только когда прочёл главу Санникова "Православие" в книге "Начатки учения". Крестное знамение не заменяет молитву, а сопутствует ей.
О Православии Санников говорит, как о Лапландии, которую никто никогда не видел и видеть не может. "Мирянам, – уверяет он, - не рекомендуется чтение Библии, не требуется познания сущности Бога" [12]. "В Православии… настойчиво умалчивается возможность повседневного хождения с Богом, Его руководящее действие в повседневной жизни христианина. Если и говорится о личном контакте с Богом, то только для некоторых избранных людей" [13]. Вообще Сергею Викторовичу, должно быть, трудно рассуждать о том, что в Православной Церкви "настойчиво умалчивается", а что не настойчиво. Ведь для него "введение в православных храмах воскресной проповеди на доступном русском языке" [14], – это отрадное новшество, которое, как он пишет, возымело место совсем недавно. Проповедь на доступном русском недавней автор посчитал, видимо, потому, что он недавно о ней узнал. Иначе, думаю, невозможно объяснить отрицание столь очевидного - проповеди на русском в православных храмах.
Не обошлось и без ляпсусов. Например, о молитвенном призывании святых Санников говорит так: "Просьбу об участии в молитвенном общении никак нельзя превращать в молитву тому или иному святому"[15]. А не является ли сама "просьба об участии в молитвенном общении", обращённая к святому, уже "молитвой к тому или иному святому"?!
Но всё же, самая распространённая болезнь протестантского сравнительного богословия – это неумение отличить Православие от католицизма. И Санников, к сожалению, в этом смысле не стал исключением. Он копирует упрёки католикам в области сотериологии, говоря: "Спасение в православном сознании воспринимается как заслуженная награда за праведные дела и добродетельную жизнь"[16]. В области осмысления таинств он смешивает два очень разных догматических подхода к таинствам. "Таинства (в П.Ц.) – как полагает автор, - отличаются от аналогичных таинств католической церкви несколько изменённой формой, но в догматическом понимании они тожественны"[17]. Сходство во внешнем замечают и неверующие, но богослову следовало бы хоть что-нибудь об этом почитать, прежде, чем браться за перо.
"Православная догматика утверждает, - уверен автор, - что во время литургии… происходит буквальное превращение хлеба и вина в истинное Тело Христово и истинную Кровь Христову … вкус хлеба и запах вина до молитвы о преосуществленнии и после неё, остаётся тот же"[18]. После такого точного изложения остаётся только пояснить, что это утверждает не православная догматика, а позднесредневековая католическая алхимия.
Единственный апологетический труд, изданный за последнее десятилетие (в 2000г), который прямо противопоставляет свою позицию православному учению – книга Виктора Петренко “Богословие икон. Протестантская точка зрения”. Эта “книга предоставляет собой русский перевод опубликованной на английском языке диссертации на соискание степени магистра богословия, защищённой автором в Лондонском Библейском колледже при Брюнельском университете”[19].
Но при всей серьёзности автора, и на её страницах часто встречаются тезисы неизвестного происхождения. Так В.И. Петренко, не утруждая себя доказательствами, вещает читателям: “Православие игнорирует серьёзность грехопадения и его воздействия на “настоящее существование творения”[20]. Но, если просто заглянуть в православный учебник догматики, то окажется, оно считает совсем иначе: “Духовная смерть привела к расстройству природы человека. Все силы души его получили неподобающее направление, наклонность к злу, к страстям. Ум забыл своё истинное питание, ведение духовное и прилепился к чувствам, вместе с чем подпал духовной слепоте... Заблуждение в истине и привязанность к чувствам, страстная любовь или ненависть к чему-либо чувственному наполнили его жизнь и составили в нём закон плоти, закон животной жизни, подчинённой плотскому мудрованию”[21]. Если это – игнорирование серьёзности, то её игнорирует и баптистское богословие. В баптистских учебниках описание последствий грехопадения такое же.
Почему-то В.И. Петренко всегда в своём труде вместо православного термина “обожение” употребляет языческое – “обожествление”. А вместо христианского - “воплощение”, индуистское - “перевоплощение”.
Его методы доказательств иногда просто комичны. Например, такой образец: “Культ икон был очень привлекателен в первую очередь для женщин в связи с тем, что они имели меньше возможностей для лечения по сравнению с мужчинами и как следствие их социального положения.... Это привело к тому, что в периоды иконоборчества они защищали иконы. Наилучшими примерами здесь служат императрицы Ирина и Феодора, которые много сделали для восстановления культа икон. Тогда будет вполне естественным предположить, что победа православия в этот период истории была более обусловлена имперской политикой и личными факторами, чем победой здравой доктрины”[22]. Неправда ли оригинальный ход мысли! Женщинам “вследствие их социального положения” приходилось чаще исцеляться от икон, ибо на врачей у них не было средств. При этом в пример приводятся не Золушки, а императрицы! Логика превосходна, но интересно было бы узнать: за что же мужчины любили иконы ещё задолго до рождения Ирины и Феодоры?
“Иконы ... стали центром литургии, а также церковной и общественной жизни Византийской империи”[23], - заявляет В.И. Петренко. Но любому знакомому с православной верой известно, что центром православной литургии и было и есть Чаша с Причастием, центром церковной жизни – литургия, а центром общественной жизни – Церковь. “Икона выполняет главную роль в русской православной духовности и в церковной практике, как публичной, так и частной”[24], - продолжает автор. Посему доводим до сведения: в православной духовности есть термин “синергия”. Вот им то и объясняется: кто выполняет главную роль в духовности православных христиан (симфония воли Бога и человека).
Трудно понять и то, как баптистский богослов пришёл к такому заключению: “Среди первых христиан Христос рассматривался как молодой чудотворец и странствующий философ”[25].
Обращает на себя внимание и книга проповедника и богослова П.И. Рогозина "Откуда всё это появилось". Это "исключительный по своей ценности богословский труд" [26] – как его назвал Родион Березов в своей рецензии, предлагает читателю исторический и богословский экскурс в недра Православия. Эта работа П.И. Рогозина уникальна в своём роде. Она, будучи написана около 45 лет назад, многократно переиздавалась во всех уголках России и Украины вплоть до последнего времени и может быть взята на рассмотрение в качестве выразительного примера оценки Православия с точки зрения протестантизма. Если книгу переиздают, значит, её читают и, следовательно, верят тому, что в ней написано. В ней изложен, так сказать, стандартный набор аргументов и претензий по основным пререкаемым вопросам между протестантизмом и Православием.
Во “введении” Рогозин излагает “горячую молитву”. Пять из её шести пунктов в ходе дальнейшего изложения тем были нарушены. Не нарушенным осталось лишь обещание автора “быть абсолютно свободным от страха перед людьми и от преклонения пред человеческим авторитетом” [27]. Но, к сожалению, автор оказался “абсолютно свободным” не только от “страха перед людьми”, но и от элементарного уважения к ним.
П.И. Рогозин пишет: “Я горячо молюсь, чтобы, касаясь самых больных мест вероучения той или иной христианской группировки, не только не поддаться какому-нибудь недоброму чувству, но даже мысленно осудить кого” [28]. Ниже он описывает православных людей как “крещенных в детстве, но бессознательно пассивных, готовых на послушание не только добру, но и злу, если таковое облечено в “благородные” и “возвышенные” идеи” [29]. Или проще: “заведомо не возрождённые люди”[30]. Простите, но делать из православных бессознательных зомби, не отличающих добра от зла, по крайней мере, неэтично. Таким образом, Рогозину так и не удалось “каждый вопрос рассмотреть и осветить в духе любви, памятуя, что отсутствие последней делает человека недальновидным и недобрым”[31].
“Исторически установлено, - пишет автор, - что ап. Петр в Риме никогда не был”[32]. Думаю, с этим не согласятся и нынешние баптисты, знакомые с историей. Но всё же для наглядности приведу несколько исторических свидетельств II и XX веков. Тертуллиан: “Если по соседству у тебя Италия, то имеешь Рим, откуда приходит авторитет учения и для нас. Как счастлива та церковь, в которой апостолы запечатлели все учение кровию своею. В которой Пётр сравнялся с Господом в образе страдания, в которой Павел увенчался смертью Иоанна (Крестителя)”[33].
И менее поэтичная, но более конкретная справка Н.Тальберга: “В 67-м году ап. Петр прибыл в Рим, где, по свидетельству Тертуллиана, рукоположил третьего римского епископа Климента. Апостол Петр был заключен в 66 году или в начале 67 года в темницу и через несколько месяцев распят на кресте по собственной просьбе вниз головой”[34].
А.В.Карташев: “Рим уже издавна был подлинной столицей всемирной культуры. Князь апостолов, сложив свою мученическую голову в эту чашу имперского величия, до краев переполнил ее”[35].
Е.И. Смирнов: “(ап. Пётр) прибыл в Рим, где и претерпел мученическую кончину в 66 или 67 году”[36].
Итак, исторически Рогозин некомпетентен. А подобных “исторических свидетельств” у него немало. И они тем более беспочвенны, что почву из-под них выбил сам автор своим утверждением, что в случаях, где “Священное Писание” ничего не говорит, было бы неправильно строить какие бы то ни было догадки”[37].
В конце книги дан хронологический список отступок восточной и западной церкви. Почему-то в этот список “ересей” Православной и Католической Церквей внесено и такое “беззаконное нововведение” как: “Начали петь “Символ веры” в 518 году”[38]. Что закономерно рождает вопрос: действительно ли баптисты считают, что петь о том, во что веришь, - грех?
По вопросу о евхаристии, уверяет автор, “апостолы и все верующие придерживались Писания”[39]. Интересно только чего они придерживались до появления новозаветных Писаний? Кроме того, для ап. Андрея, Симона Зилота, Фомы и т. д. Писания, дошедшие до нас, были просто недоступны. Как же они придерживались послания апостола Павла к Коринфянам, освещающего этот вопрос?
Специфика монашества, по мнению П.И. Рогозина, - это достижение Царства Божия "через медленное самоуничтожение"[40].
Для тех, кто не знаком с этим “исключительным по своей ценности богословским трудом”[41], перечисление всех его нелепостей было бы неинтересно. Общая тенденция протестантов такова: приоритетно выставляются католические догматы, которые тут же опровергаются как православные. Невольно возникает вопрос: “А знаком ли протестанты вообще с Православием?” Их братья на западе знают предмет своего протеста - учение католиков, а потому по праву называются протестантами. А вот русские баптисты, видимо, протестуют против того, чего не знают.
То, какое впечатление производит эта книга на читателя, иллюстрируется тут же в “Отзыве и напутствии” Родиона Березова. Он без стеснения называет Православие “мутной отравой, сфабрикованной и запатентованной людским деспотизмом, гордостью, тупостью, косностью, нетерпимостью и предубеждением”. Крайняя степень непредвзятости! Знай, дорогой читатель: православные - тупые, гордые деспоты! К такому набору комплиментов не хватает разве что пары уличных жаргонов для стиля.
Такое же отношение к Православной Церкви выражает и В.Ф. Марцинковский: “Всем ясно, – пишет он, - что русская Православная Церковь в параличе, омертвела, служит государству изменив Богу; не текут от неё воды живые Евангельского слова, возрождающие мытаря и блудницу, не текут потоки любви, чистоты... Но под сенью её ютится гордость вражда, невежество, безнравственность, тунеядство... иссякает светлое животворное влияние Церкви, и идёт от неё уже могильный дух, и бежит от неё всё живое”[42]. Православие “мертво”, оно “есть христианство слепое, суеверное, безвольное, которое особенно опасно для русской натуры”[43].
Подводя некоторый итог всему этому обозрению, очевидным становится факт: критикуют нас нехорошо, знают о нас мало. Быть может, одно из другого исходит. Так или иначе, к взаимопониманию это привести не может. А значит, и претензий будет становиться всё больше. Чтобы этого не происходило и направление полемики могло обрести свой созидающий характер, возможно, будет полезным прочесть и это малое слово в Православно-протестантском диалоге.
Отрицание очевидной истинности православного вероучения, откуда оно? Нет, не из Библии – это тезис данной апологии. К чему оно может привести? В первую очередь к неспособности слушать, к нежеланию говорить с тем, кого не понимаешь. В этой работе, по возможности, собраны все наиболее частые богословские претензии в адрес православного учения, которые удалось найти в баптистских изданиях.
Вкратце, резюмируя всё вышесказанное, должно сказать, что хотя баптисты и ближе иных к Православию, но любой, из признающих, что он не знает Православия, ближе к нему, чем баптист, утверждающий что знает. Иоанн Златоуст об этом говорил так: “Кто не знает причины, тот скоро может дойти до истинной причины. А кто не познавши истинной причины, вымышляет ложную, тот не легко может принять истинную, но много требуется от него труда и пота для того, чтобы уничтожить прежнее. На чистом пергаменте всякий удобно может писать, что ему угодно, а на исписанном не так: прежде надобно стереть то, что худо написано”[44].
[1] Р. Вурмбранд. "Мучения за Христа" стр. 64. (изд. не указано).
[2] Павел Рогозин. “Откуда все это появилось”. Луцк. стр. 63.
[3] Св. Иреней Лионский, “Творения”, книга Ш, главы 3-4, М. 1996, стр.224
[4] История баптизма. Изд. “Богомыслие”. 1996г. стр. 321.
[5] С.В.Санников. "Начатки учения". изд. Одесской библейской школы 1991 г., стр. 195.
[6] Ноев ковчег" №2 1999г. г. Ровно стр. 32.
[7] П.Д.Савченко. "Сравнительное богословие", изд. СЕХБ. 1991 г. стр. 73.
[8] П.Д.Савченко. "Сравнительное богословие", изд. СЕХБ. 1991 г. стр. 77
[9] П.Д.Савченко. "Сравнительное богословие", изд. СЕХБ. 1991 г. стр. 114.
[10] Катехизис, изд. Киев 1991 г
[11] С.В.Санников. "Начатки учения". изд. Одесской библейской школы 1991 г., стр. 174
[12] Там же, стр. 182.
[13] Там же, стр. 175.
[14] Там же стр. 195.
[15] Там же, стр. 185.
[16] Там же, стр. 176.
[17] Там же, стр. 184.
[18] Там же, стр. 189-190.
[19] В.И. Петренко. Богословие икон. Протестантская точка зрения. Изд. “Библия для всех”. СПб. 2000г. стр. 13.
[20] В.И. Петренко. Богословие икон. Протестантская точка зрения. Изд. “Библия для всех”. СПб. 2000г. стр. 53.
[21] Архим. Аллипий, архим. Исайя. Догматическое богословие, курс лекций. изд. Св-Троицкая Сергиева лавра. 1997г. Стр. 239.
[22] В.И. Петренко. Богословие икон. Протестантская точка зрения. Изд. “Библия для всех”. СПб. 2000г. стр.42.
[23] В.И. Петренко. Богословие икон. Протестантская точка зрения. Изд. “Библия для всех”. СПб. 2000г. стр.38.
[24] В.И. Петренко. Богословие икон. Протестантская точка зрения. Изд. “Библия для всех”. СПб. 2000г. стр.171.
[25] В.И. Петренко. Богословие икон. Протестантская точка зрения. Изд. “Библия для всех”. СПб. 2000г. стр.29.
[26] Павел Рогозин. “Откуда все это появилось”. Луцк. стр. 4.
[27] П.И.Рогозин. цит. изд. стр. 5.
[28] П.И.Рогозин. Цит. изд. стр.5.
[29] П.И.Рогозин. Цит. изд. стр.43.
[30] П.И.Рогозин. Цит. изд. стр.47.
[31] П.И.Рогозин. Цит. изд. стр.6.
[32] П.И.Рогозин. Цит. изд. стр.10.
[33] Тертуллиан. "Об отводе дела против еретиков" параграф 36.
[34] Н.Тальберг "История христианской Церкви" М."Интербук" 1991г. или New York"Astra" 1991г. стр.19.
[35] А.В.Карташев “Вселенские соборы”. М. Изд. "Республика"1994 г. стр.238.
[36] Е.И. Смирнов. История христианской Церкви.изд. Св-Троицкая Серг. Лавра. 1997г. стр. 33.
[37] П.И.Рогозин. Цит. изд. стр.58.
[38] П.И.Рогозин. Цит. изд. стр.126.
[39] П.И.Рогозин. Цит. изд. стр.Стр.53.
[40] П.И.Рогозин. Цит. изд. стр.79.
[41] П.И.Рогозин. Цит. изд. стр.Стр.4.
[42] В.Ф. Марцинковский. Крещение взрослых и Православие. Изд. “Церковь Живого Бога”. Мукачево. 1993г. стр. 5 и 26.
[43] В.Ф. Марцинковский. цит. изд. стр. 23. На последней странице – обычная вежливая печать: “Эту и другую христианскую литературу вы можете заказать по адресу: Украина, Львов...и т.д.”.
[44] Иже во святых отца нашего Иоанна Златоустого архиепископа константинопольского избранные творения. Толкование на святого Матфея евангелиста. Том 2. М. Изд. “Посад”, 1993г. стр.759. беседа LXXV,4.